Когда я покупала билет в женское купе, я представляла уют, спокойствие и возможность просто отдохнуть. Ни храпа, ни мужских разговоров о футболе — только тишина, плед и чаёк из дорожного стаканчика. Но, как говорится, хочешь рассмешить судьбу — расскажи ей о своих планах.
Посадка. Первые тревожные звоночки
Захожу в купе — и замираю. На двух нижних полках уже вовсю стелет бельё женщина лет тридцати пяти. На столике — контейнеры, сок, ложечки, салфетки.
На соседнем сидении крошечная девочка лет четырёх оживлённо рассказывает что-то про пони и мороженое.
— Здравствуйте, — говорю я, показывая билет. — У меня верхняя полка, вот эта, №27.
Женщина даже не поднимает головы:
— Подождите, пожалуйста. Я постель расстилаю, сейчас ребёнок поест — и вы залезете.
— Но мне хотя бы вещи убрать бы наверх… — пробую возразить.
— Нельзя! — строго обрывает она. — Я же постель уже застелила. Сейчас всё собьёте.
Я стою посреди купе, между столом и дверью, с сумкой и пакетом, чувствуя себя лишней. Ребёнок уже обедает, ложка в творожке, мама суетится.
Мой желудок громко напоминает, что я не ела с обеда.
Бургер и осуждающий взгляд
Через десять минут я не выдерживаю — выхожу в тамбур, решив переждать. Поезд уже набрал ход, за окном мелькают огни станции, а мой бургер из фастфуда безнадёжно остывает в пакете.
Наконец возвращаюсь — и слышу благосклонное:
— Всё, можете теперь поесть. Я вам вот постель отодвинула, — кивает на уголок у столика.
Сажусь, достаю бургер. Только откусила — слышу тоненький голосок:
— Мама, а почему ты мне купила сырники, а не бургер? Он же вкуснее!
Мама возмущённо вздыхает:
— Потому что это вредно! Посмотри, как тётя ест. Так нельзя. От этого живот болит.
Я чуть не подавилась. Стараюсь есть быстро, почти жую на скорость, под пристальным взглядом матери и грустными глазами ребёнка, который, похоже, мечтает отобрать мой бургер прямо сейчас.
Ребёнок спит — значит, всем спать
Казалось бы, поела, всё — можно спокойно забраться на полку и читать книгу. Но не тут-то было.
Мама с нажимом смотрит на часы и произносит с видом командира по воспитательной части:
— Нам пора спать. Мы живём в другом часовом поясе, у нас уже поздно. Ребёнку нужен режим.
— Так поезд только тронулся, восемь вечера, — удивляюсь я.
— Всё равно! Из-за вас мы и так отклонились от графика. Выключите, пожалуйста, свет, когда подниметесь. Ребёнок не заснёт при освещении.
— Простите, но мне нужно собрать вещи, умыться, переодеться...
— Делайте потише, — обрывает она. — И не шуршите.
Ребёнок уже развалился на нижней полке, мама укутывает его одеялом и укоризненно на меня смотрит, будто я — источник всех бед.
Ночь без сна
Я поднялась наверх, стараясь не вздохнуть громко. Внизу мама с телефоном на беззвучном что-то листает и периодически шикает на меня, если я случайно пошевелюсь.
Окна закрыты, душно, хочется открыть занавеску — но боюсь получить очередное «Тихо! Ребёнок спит!».
Всю ночь я ворочалась, слушая, как малыш храпит, а мама всхлипывает, убаюкивая его во сне.
Утро. Последняя капля
Просыпаюсь в полседьмого от запаха каши. Мама опять кормит дочку, при этом поставила миску прямо на мой чемодан, стоящий у столика.
На мой удивлённый взгляд отвечает просто:
— А куда ставить? У нас же места мало.
Тут я поняла: женское купе — вовсе не гарантия спокойствия. Иногда лучше ехать в обычном купе, чем в таком «материнском царстве», где чужие границы — понятие эфемерное.
Когда поезд прибыл в пункт назначения, я вышла первой — с твёрдым решением больше никогда не брать билет в женское купе.
Пусть рядом будут даже трое мужиков, спорящих о футболе — по крайней мере, они не будут требовать выключить свет в 20:55 и не расставят постель на всех нижних полках.
Читайте также:
- Как норвежцы обогревают полы без труб: повторил их технологию и теперь не мерзну даже в лютые морозы
- «Проходите, располагайтесь»: проводница пригласила в моё купе семью с детьми, хотя я выкупила все места
- Птицевод объяснил, почему он не ест домашних кур, а покупает в магазине
Фото: gorodkirov.ru
