В том году мы с женой решили добраться до Адлера с комфортом — взяли билеты на фирменный поезд. Кондиционер, биотуалет, вагон-ресторан с приличным меню — всё это казалось роскошью после эмиграции из авто-корточек. Хотели СВ, но все места были раскуплены, поэтому взяли по две нижние полки в купе — для удобства, чтобы не дергаться по ночам и иметь место, где можно нормально поесть и вытянуть ноги.
Поезд ушёл из Москвы вечером. В купе пахло свежим бельём и железом, за окном мелькали огни платформ. Мы сели, раскинули сумки, принялись распаковывать перекус, как вдруг обнаружили: одна из наших нижних полок занята.
На ней, словно на троне, восседала крупная женщина средних лет. Укороченная стрижка, яркая блузка, корпулентная — и абсолютное спокойствие на лице, будто она тут и должна быть. Рядом — развёрнутый столик, на котором лежала косметика в коробках — похоже, товар для продажи или образцы. Казалось, что она намерена провести весь путь именно в этом купе.
Я сначала не поверил глазам и даже постеснялся что-то сказать. Жёнa — напротив, действовать не любит, но и молчать не станет, если дело доходит до справедливости. Минуты две мы молча смотрели друг на друга, надеясь, что она сама догадается и перестанет «занимать» наше место. Но реакции не последовало: женщина разложила вещи ещё шире и снова откинулась на подушку, читая что-то в телефоне.
Наконец жена не выдержала и встала.
— Извините, — сказала она ровно, — у нас тут нижние места. Вы не туда сели.
Женщина не подняла головы.
— С чего бы это вдруг? — отозвалась она сквозь зубы. — Я еду с первой станции. Места были свободны, я села первой. Вам теперь что, приходить и качать права?
Я вступил, пытаясь сгладить тон.
— У нас по билетам именно эта полка, номер 18, — показал я бумажку в телефоне. — Посмотрите, пожалуйста.
Она наконец посмотрела — медленно, с выражением недовольства, словно эта бумажка ей мешала дышать.
— Билет? — переспросила она спустя паузу. — Я тоже купила билет, — и, не утруждая себя проверкой, добавила: — Что вы к людям пристали? Я целый день в дороге, устала.
Её манера была такая, будто вопрос — не к ней, а к нам: где наша совесть. На столике восседала её косметика, она покопалась в одной из коробочек, начала листать прайс-лист, при этом разговаривала сама с собой громко, чтобы всем было слышно.
Мы поняли: разговорами тут не обойтись. Жена спокойно сказала:
— Хорошо. Мы пойдём к проводнице. Пусть она покажет, где чьи места.
Женщина только фыркнула. Вела она себя так, словно это оскорбление — подчиняться правилам.
Проводница была молода, уставшая, но деловая. Мы подошли к ней, показали билеты, объяснили ситуацию. Она глянула в список, затем на ту женщину и спокойно произнесла:
— Судя по базе, нижняя полка действительно оформлена за вами. Пойду объясню.
Когда проводница вернулась, ситуация вспыхнула заново. Женщина начала жаловаться громче:
— Да что вы! Я выехала с утра, у меня суставы, я не могу вверх — я же уже с первой станции еду. Да вы чего? Ребятки, вы что, безжалостные?
Жена моя не промолчала:
— У нас билет, — сказала она твёрдо. — Мы не «ребята», мы обычные люди. Вы заняли наше место.
Проводница, глядя на женщину, помрачнела.
— Марина Ивановна, — сказала она чуть холодно, — у вас действительно верхняя по базе. Вы сможете подняться туда, куда купили билет?
Женщина на секунду смутилась, затем увеличила градус театральности:
— Да я ж топчусь часами, ноги болят! Как я там буду?!
Её громкие стоны и драматизация привлекли внимание всего купе. Некоторые пассажиры шептались, кто-то бросал осуждающие взгляды. Но был и другой тип реакции — «куда уж нам, лучше не мешать». Это всегда странная смесь: кто-то готов встать на сторону правил, а кто-то — на сторону, где можно «понимать».
Проводница терпеливо объяснила, что смена мест возможна, но только по соглашению пассажиров или если найдутся свободные билеты. Она предложила женщине схему: занять свою верхнюю, и она проверит, нет ли каких альтернатив. Та буркнула, но взяла вещи и полезла наверх — не без громкого ворчания, которое тянулось весь вагон.
Мы так и не стали устраивать публичные сцены: не ради победы, а ради того, чтобы хоть немного отдохнуть и не испортить себе отпуск. Но всю дорогу у нас было ощущение, что нас почему-то сделают «плохими» — что лишь мы виноваты в её неудобствах. Перед выходом из вагона она вдруг обратилась к нам резко, с обидой:
— Вы такие бессовестные люди, — выпалила она холодно. — Я вся такая, а вы не уступили… однажды вы сами будете в возрасте — и люди вам не помогут.
Эти слова прозвучали как приговор и как кощунство одновременно. Я стоял у дверей вагона, наблюдая, как она спускается на платформу. Она шла медленно, но без оглядки, будто швыряя нам в спину обвинение.
Внутри меня было смешанное чувство: отвращение к манере, раздражение от несправедливости и, — странно — лёгкое сожаление. Сожаление не о том, что мы не толкнули её с полки (я бы этого никогда не сделал), а о том, что люди настолько привыкли требовать, стопроцентно требовать внимания и уступок, что забывают про элементарную вежливость.
В поезде всегда видишь людей с разной моралью. Кто-то готов сидеть смирно, кто-то — бурно защищать своё удобство. Я задумывался: почему некоторые берут верхнее, хотя им неудобно, и надеются на чужое снисхождение? Может, им просто легче жаловаться, чем планировать поездку заранее или купить место поудобнее.
Выйдя на своей станции и пересекая перрон, я обернулся. Женщина уже уходила вместе со своими коробками косметики. Она уверенно шла, будто ничего и не было, как будто победила. А мы молча забрали сумки и пошли в такси, обсуждая, как неприятно было слышать её «проповеди» в адрес «безжалостных молодёжи».
Прошло много времени, прежде чем этот инцидент перестал доставлять кусочек остроты в голове. Осталась мысль: уважение и простая человеческая порядочность куда ценнее громких речей о правах и нарушениях. Можно требовать своё — и одновременно уважать чужое. И, если уж место реально неудобно — не стоит занимать чужое, надеясь на чужую слабость. Это просто скупо по отношению к самим себе.
Читайте также:
- Как норвежцы обогревают полы без труб: повторил их технологию и теперь не мерзну даже в лютые морозы
- «Проходите, располагайтесь»: проводница пригласила в моё купе семью с детьми, хотя я выкупила все места
- Птицевод объяснил, почему он не ест домашних кур, а покупает в магазине
Фото: gorodkirov.ru
